Является ли каша в голове пищей для ума?

Я выхожу в распахнутую дверь парадной. Осенний ветер гоняет гнилую листву по небрежно заасфальтированному внутреннему дворику. Какой-то он карликовый, этот ветер. Всякий раз, когда я вот так выхожу в ночь, воздев к небесам воротник совсем не по-ноябрьски легкого плаща Berkytt, холодный воздух едва ли касается моего лица. Я ощущаю его прикосновения руками, грудью, иногда даже шеей, но не более того.

Ветер представляется мне пятифутовым пареньком, тощим от гамсуновского голода и одетым в старую куртку с безнадежно изорванными карманами. Если положить туда, скажем, кленовый лист – неизбежно провалится за синтепоновую подкладку. У каждого, наверное, есть на даче такая куртка. Да, именно на даче: в городе-то в ней появляться уже не комильфо. А ветер ничуть не стесняется случайных свидетелей его убогого наряда. Смелый он, хоть и маленький.

Может быть, наш город – это и есть его дача. А мы, люди – домашняя живность, за которой хозяин не очень-то любит ухаживать. Ему гораздо приятнее играть с разноцветными листьями, неутомимо гонять их вдоль дороги, пока окончательно не сгниют и не прилипнут намертво к подмерзшей земле. Или к асфальту – это уж как кому.

И в такие моменты я всегда размышляю об одном и том же. О свободе, если говорить конкретно. Если ветер и впрямь такой маленький и исхудалый, то зачем мне повиноваться ему? Зачем жить в вечном подчинении, выполняя роль сторожевого пса или дойной коровы, если я могу запросто уйти? Он ведь ничего мне не сделает, он слишком мал и слаб для серьезных поступков.

А потом вдруг осознаю и пугаюсь – всякий раз, будто в первый. Ветер ведь и впрямь ничего не сделает. Нет, не только плохого. Совсем ничего. Даже не поймает заботливо, если я, скажем, прыгну с крыши. Он даже не заметит моего ухода. Гнилые листья ему важнее.

Выбора нет. Смысл человеческого существования – в безвольном соответствии предложенному сценарию. Будешь нарушать – замерзнешь. Я-то, конечно, слышал о дерзких нарушителях, бравших судьбу в свои руки. Они шли, наплевав на незримого хозяина, напролом двигаясь сквозь всевозможные преграды, не обращая внимания на сырой колючий холод. Я им завидую, таким гордым и своевольным. По-доброму так завидую, с нотками восхищения. Но сам так поступать не собираюсь. У меня плащ слишком тонкий, я замерзнуть боюсь.

P.S. Вот такая у меня каша в голове. А насколько она подходит в качестве пищи для ума – решать Вам, мистер читатель. Собственно, это Ваша пища, если что. Угощайтесь, если проголодались.