Откуда появляется жестокость?

В русском языке слово «жестокий» и «жесткий» одного корня. Вспомним про жестокую стужу или жестокий ветер. Жестоким может быть и закон, и упрек. Но применительно к человеку это слово употребляют тогда, когда человек сознательно стремится своими действиями причинить страдание другому живому существу и наблюдает за этими страданиями хладнокровно или с удовольствием, или бросает свою жертву и тут же забывает о ней.

Я думаю, что жестокость не свойственна животным. Животные могут проявлять агрессию – нормальную инстинктивную реакцию на посягательства другого животного на их безопасность или нормальное поведение во время охоты, для обеспечения необходимого для жизни объема пропитания. Внутривидовая агрессия в животном мире является адекватным, равным воспринимаемой угрозе, действием самозащиты.

Жестокость – это нравственное понятие, которое меняет объем своего содержания в зависимости от культурного контекста. С точки зрения современной европейской культуры, несомненно жестокими являются человеческие жертвоприношения, тем более жертвоприношения детей. Жестоким может быть признан обряд обрезания девочек, существующий по сей день в ряде восточных культур. Но для культур, в которых жестокие традиции зародились и существуют, они, по-видимому, являются необходимым ответом на обстоятельства существования и не расцениваются как жестокие.

Вспомним теперь о «детской жестокости» - убийстве слабых живых существ с целью пронаблюдать их смерть. Я знаю мнение весьма уважаемых педагогов и психологов, утверждающих, что такое поведение – нормальный инструмент познания мира. На каком-то этапе необходимо убить для того, чтобы узнать, что такое смерть. Как правило, такое поведение детей не перерастает в жестокость как черту характера, не приводит к постоянной потребности убивать. Вспомним о заспиртованных препаратах в музеях естественной истории, об опытах на животных. Процесс познания допускает в ряде случаев убийства. И при определенных обстоятельствах такие убийства оправдываются культурой. Затем, при изменении культурной парадигма общества, рамки сдвигаются. Идет непрерывный диалог внутри общества о границах приемлемого с точки зрения морали.

Во время путешествия по Сахалину я для себя отметила доброту, отзывчивость, душевность местного населения. В разговоре с одним из старожилов острова получила отзыв на это свое наблюдение. «Это потому, что мы – островитяне, живем замкнуто», - пояснил мой собеседник. Я тут же вспомнила, что многие ленинградцы, пережившие блокаду, в воспоминаниях также подчеркивали готовность многих прийти на помощь, невзирая на то, что сами находились в таких же невыносимых условиях. Из этих двух примеров я рискну предположить, что жестокость не является необходимым следствием условий существования, и что замкнутые общества в большей степени контролируют поведение своих членов, своевременно пресекая зачатки жестокости, по сравнению с обществами открытыми.

Жестокость появляется тогда, когда у члена общества возникает потребность преступить мораль этого общества. Жестокость может возникать тогда, когда человек придает своим действиям столь великое значение, что считает себя радетелем о благе всех, и позволяет ради будущего блага сейчас перешагнуть некоторые моральные принципы. Пример - убийство Левинсоном Фролова в романе Фаддеева «Разгром», поведение Калигулы в пьесе Альбера Камю. Для проявления такой жестокости необходимо быть фанатично целеустремленной личностью. А такие персоны всегда обладают привлекательностью для толпы. И здесь важно понять, что их привлекательность кроется в их готовности полностью подчинить себя некоторой идее. При этом последствия реализации идеи массами могут быть и не понимаемы. Массу привлекает не идея, а личность. И вопрос, до какого предела власти допустимо быть жестокой, и как, по каким признакам вовремя отличить жесткого созидателя от жестокого тирана, окончательно не решен ни в литературе, ни в истории ХХ века. Возможно поэтому этот род жестокости часто порождает маньяков, серийных убийц и людей, именующих себя чистильщиками общества.

Жестокость может возникать от ограниченности личности, недостатка в ее арсенале средств для созидательного взаимодействия с другими людьми. Например, отношения Клегга и Миранды в романе Фаулза «Коллекционер». Жестокость может проистекать от ощущения обделенности, лишенности каких-то важных благ, дарованных всем другим членам общества. Например, Жан-Батист Гренуй в «Парфюмере» Патрика Зюскинда.

Существует также внешне беспричинная жестокость, проявляющаяся на фоне в целом благополучного существования личности и отсутствия у нее глобальных амбиций – таков Алекс в романе Энтони Берджесса «Заводной апельсин».

Приведенный выше беглый обзор жестоких персонажей современной литературы показывает, что жестокость – предельный, трагический как для личности, так и для общества способ разрешения их внутренних проблем. Противостоять жестокости оказывается невозможно средствами одной только медицины или психологии. Многочисленные в истории человечества религиозные войны, проходящие с особым фанатизмом, показывают, что и религия не является панацеей против жестокости.