Что можно простить своему ребёнку?

Мы все в детстве воровали конфеты из коробки, хотя мама говорила, что это на очередной праздник, все мы шли наперекор своему отцу, думаю, что поступаем исключительно верно. Я, честно, до сих пор не могу понять, как моя семья могла простить меня за все, что я делала и делаю сейчас, ведь иногда наши понятия «нормы» расходились как в море корабли. Я бы себя не простила за побег из дома в 15 лет, за тайные прогулки до ближайшего ларька с сигаретами, когда приходилось перелезать через окно второго этажа, да за любую ложь я бы не смогла себя простить. Однако силы, особенно у моей мамы, человека крайне консервативного и выросшего в строжайших условиях, почему-то нашлись. И к этому «я тебя прощаю» я относилась с долей скептицизма – это как? Я вернулась домой на следующее утро, а мне в ответ какое-то прощение? Признаться честно, облегчения я тогда не получала, ждала какого-то подвоха. Но все быстро возвращалось на круги своя – я опять выкидывала что-то из ряда вон выходящего и опять получала прощение.

Спустя время, обзаведясь сестрой, а потом уже и начитавшись книг и Википедии, я начала понимать что к чему и как утроено в этом мире.

Любящий человек на самом-то деле готов найти тысячу оправданий, когда ты для него значишь многое, что уже можно сказать о нашихз родителях. И в истории и в литературе мы рискуем найти сотню примеров, когда герои прощают не то, что интрижку на стороне, да еще и умудряются оправдывать сына-убийцу.

Почему так? Неужели родители так слепы, так отчаянно верят?

Зайдем с другой стороны. Мы, люди, двуличны по своей натуре, и это вовсе не плохо, это даже нормально. Дома мы одни – боимся расстроить своих родных. На работе мы другие – все-таки существуют такие понятия как границы дозволенного и профессиональная этика. С друзьями мы кто-то еще, не похожие на предыдущего. И все-таки по-настоящему честны мы только сами с собой. Только мы храним тайны, о которых другим стоит не знать. Это «нечто», что мы прячем у себя в шкафу, и это «нечто» разрушит нашу жизнь, если выплывет наружу и задышит воздухом. Появись у нас дети, «нечто» никуда не исчезнет. Через пять-десять лет, когда мы будем проводить ребенка на занятия, а сердце немедленно пропустит удар – а моя дочь точно идет в школу, а не пройдет несколько километров пешком и не вернется домой? Ведь я поступал точно также однажды. Весь день мы будем трястись и нервно поглядывать на телефон в ожидании гневного звонка классного руководителя. А в итоге твой ребёнок приходит домой с двойкой в дневнике, и ты невольно выдыхаешь от облегчения – если стоит оценка, значит, на занятиях он все-таки был. Поэтому мы прощаем: в свое время мы вытворяли вещи и похуже, а неудовлетворительная оценка меньшее, что могло произойти.

Луиза Банди так до конца жизни и не смогла уверовать в то, что её обаятельный, подающий хорошие надежды сын, Тед, мог быть серийным убийцей. Как она выражалась «моя вера в него бесконечна», а вот прослушав записи с его чистосердечным признанием, женщина так и не смогла отказаться от «любимого сына». Происходящее казалось ей невиданным ранее кошмаром – со всех сторон её окружали репортеры, соседи косились на неё как на чужака в стае. Однако ничего не смогло сломить её дух: на свидания к сыну она ездила с завидной периодичностью и старалась говорить о чем угодно, лишь бы не рассказывать, как больно может ранить собственное дитя. Что тогда творилось в голове Банди навсегда останется загадкой, но мать была его единственным спасением от съедающего чувства вины - простила его, а значит и смертная казнь не так уж и страшна.

И по сравнению с этим двойка может казаться чем-то ужасным?

За что простить своих детей, за что не прощать – вопрос трудный и исключительно личный, но сойтись можно в одном: для детей мы другие, ровно, как и дети другие для нас. Наше чадо это не подружка с университета, которая говорит за твоей спиной, не парень, который однажды не смог провести тебя домой. Наш ребенок – исключительно особенный во всех проявлениях, который станет нашей надеждой и опорой и которого мы будем стараться оберегать от собственных ошибок прошлого, за которого будем трястись всю оставшуюся жизнь, даже когда этот птенчик вылетит из гнезда. Может быть обиды это не тот праздник, что стоит свеч?