Можно ли перезимовать с медведем в берлоге?

Мы познакомились, примерно, в середине сентября. Я точно не помню. Уже тогда я избавился от привычки следить за течением времени, с помощью часов и календаря. Казалось, что он меня не заметил, занимаясь повседневными делами, размеренно шатаясь по еще зеленой лужайке. Мне пришлось заговорить первым. Было не по себе от этого оценивающего, ничего не выражающего взгляда. Но все же он оказался почтительным, тогда мне почудилось, что он слегка заикался.

Оказалось, что он, как и я, жил один, но в отличие от меня у него был дом (в котором, кстати, жил еще его прадед).

Осень выдалась теплой, и я долго не рассказывал Потапу, что у меня нет крова, всякий раз находя оправдание своей негостеприимности. Это был медведь старой закалки, который ни разу не был в гостях у людей, но уж очень хотел. Мы коротали вечера в его берлоге, обсуждали книги Харуки Мураками и Джона Ирвинга. Удивительно, как оказался схож наш литературный вкус, но как же разнились наши представления о музыке!

Мне пришлось расколоться, когда начались заморозки. Я знал, что долго не протяну, ведь это была моя первая зима в лесу. Помню, мы даже чуть не поссорились, когда Потап узнал, что я его обманывал. Подозреваю, что я был единственным и последним другом в его жизни. Кто же мог предположить, что это был наш последний вечер, проведенный вместе…

Я ушел, около, трех часов ночи. Боже, как он храпел! Ночевать в берлоге с медведем, невозможно!